|
Форум » Хармонт » Улицы (№2) » Ответить Улицы (№2) Мастер Игры: Извилистые улочки Хармонта,по вечерам-плохо освещенные.Сколько тайн и темных дел скрывают они... Клаус: Вот на что, а на реакцию Клаус никогда не жаловался. Полицейская машина только выруливала на перекресток, а Ди уже опознал до боли знакомые очертания. Выскочив из будки, словно чертик из табакерки, парень сделал два шага в сторону и скрылся за киоском прессы. Как выяснилось, не зря. Клаусу оставалось только вздыхать и горестно хмуриться, глядя, как Фолькера профессионально грузят в автомобиль. "Все-таки его нездорово часто арестовывают, странно это как-то," - Ди проводил взглядом отъезжающую машину и вернулся в телефонную будку. - Извини, Джордж, это был форс-мажор. - Девушка на том конце провода выдала парню пару в целом добродушных, но совершенно непечатных фраз, в том числе и про то, что некий молодой человек скоро доиграется и будет нужную ему информацию искать сам, причем делать это в силу некоторых причин придется весьма оригинальным способом. Выдав на-гора максимальный объем лести и комплиментов, Ди все-таки удалось примерить подругу с его, Клаусовой, неисправимой бестолковостью, после чего разговор вновь вернулся к началу. - Запоминай, - произнесла Хассет ледяным тоном, и пошла сыпать информацией. - Сейчас-сейчас, - лепетал парень, судорожно шаря по карманам в поисках карандаша и клочка бумаги. Грифельный огрызок нашелся в заднем кармане брюк, а вот с бумагой обстояло трагичней. Парень ненадолго задумался, повторяя про себя последние фразы журналистки, и щелкнул замочком тубуса. Внутри обнаружился ворох чертежей. Выбрав наименее исписанный схемами лист, парень нацарапал мелким почерком фраз десять и спрятал его обратно. Все, свое задание он выполнил, а что шеф не в состоянии проверить исполнение - не его проблема. Ди закинул тубус на плечо и двинулся вниз по улице. Лизабет Морр: КПП -> Отойдя подальше от МИВКа, Лизабет достала из джинс пачку и, чиркнув зиппой, закурила. Руки немного тряслись, хотелось кофе и забыть обо всем. Вся ее размеренная жизнь на огромной скорости неслась к чертям с тех пор как девушка решила поехать в Хармонт. Хотя, судя по тому, какие рассказы ходят о сталкерах и местных жителях, тут у всех жизнь не ахти. Затянувшись поглубже, Морр отправилась к своему чердаку, но тут ее взгляд привлекло нечто странное - юноша со знакомым тубусом шел по улице. Тубус был очень похож на тот, из которого не далее как вчера Фолькер вынимал чертежи. Лизабет ускорила шаг и догнала юношу. Убедившись в том, что это действительно тот тубус, девушка осторожно положила парню руку на плечо, привлекая внимание. Правда, что ему сказать она так и не нашла, так что пришлось промямлить что-то невразумительное. - Эээ.. Простите, а Вы уверены, что это Ваш тубус? "Если он сейчас побежит, я не смогу его догнать. Боже, о чем я думаю? Сама иду с ворованной аппаратурой и поэтому всех считаю бесчестными ворами? Эх, Лизабет, Лизабет..." Клаус: Когда человека неожиданно со спины дергают или хватают за одежду, он обычно вздрагивает, или вскрикивает, или нервно оглядывается, а может и вовсе – с разворота двигает в челюсть. Потому что первым делом ожидают увидеть за спиной свой самый страшный кошмар – убийцу из фильма ужасов, или своего шефа, или сержанта Хогана, например. Но Клаус ничего из вышеперечисленного делать не стал, потому что так неуверенно и флегматично теребить его за рукав может только – парень медленно обернулся – ну да, только такая вот пигалица. - Нет мисс, не мой, краденый, - глядя сверху вниз на девушку заявил Ди, - Вот только что ювелирный прилавок обворовал, а камушки сложить-то некуда. Вот заодно и тубус спер. Девушка определенно была «со сдвигом». Ну не станет же нормальный человек приставать к посторонним с вопросами о самом обычном тубусе? А с ненормальными, говорят, лучше не спорить. Лизабет Морр: Лизабет неуверенно улыбнулась и пожала плечами. - Ну раз камни, то не мой точно. Простите за беспокойство. Затянувшись, девушка обошла остановившегося юношу и пошла дальше. Потерев бровь, ученая хмыкнула. "Нет, Морр, так нельзя. Совсем уже крыша съехала. Тубус как тубус, а ты тут разыгрываешь из себя Шерлока Холмса, выискивая вещь, которая не пропадала." Было довольно жарко, да и тяжелая сумка не способствовала приятной прогулке. Нога начала побаливать, будто вспомнив о вчерашнем инциденте. Бросив сигарету на асфальт, Лизабет подняла голову и уставилась на небо. Она вообще любила небо. Будь оно без единого облака, серое или синее, или полное тревожных туч, или легких перистых облаков, оно неизменно приводило ученую в некое равновесие и восхищение красотой таких простых явлений, как скопившееся в атмосфере вода. Остановившись и разглядывая лазурный купол над головой, Морр на секунду перестала задумываться о всем том, что происходит в ее жизни, просто для того, чтобы мозг не взорвался от перегрузки скачущими мыслями. Клаус: - Подождите, мисс, куда же вы? Я вам еще свою коллекцию ворованных чемоданов не показал! – закричал Ди вслед девушке. Приставать к незнакомцам на улице, бросать слова в спину уходящему, свистеть и прятать руки в карманах – нет, не этому в свое время учили Клауса родители. Но как известно, наука подобного рода забывается быстрее всех прочих, и ни малейших угрызений совести по поводу своего не особо джентльменского поведения парень не испытывал. Перехватив злосчастный тубус поудобнее, Ди затопал вслед за девушкой. Особенных планов у парня не было. Пользуясь своей неожиданной свободой, он собирался проведать парочку баров, послушать, о чем люди говорят. Но видно, не судьба. Все та же эксцентричная барышня пристально уставилась в небо над головой в нескольких шагах впереди, и конечно, вечно спешащий Ди попросту сбил ее с ног. От резкого удара в спину мисс Невнимательность полетела в одну сторону, Клаус, сдирая ладони об тротуар – в другую, а слетевшая с хрупкого девичьего плеча сумка – на Клауса. - Черт, вы там что, утюги носите? – простонал парень, поднимаясь с асфальта и зло отшвыривая сумку к ногам девушки. Внутри что-то жалобно звякнуло, - Или столовый сервиз? Лизабет Морр: Первое, что почувствовала Лизабет было совсем не падение на асфальт. Первым делом она почувствовала, что сумка слетела с плеча. Проклиная сегодняшний день, Хармонт, весь мир и этого юношу в частности, девушка села на ушибленные колени перед сумкой, открыла ее и начала проверять целостность содержимого. - Ворованные макеты российских ракет. - передразнив юношу, Морр выяснила, что весь ущерб заключался в том, что одна из деталей совсем немного помялась. Парню повезло, что это не влияло на работу механизма, иначе - ученая была в этом уверена - она бы его пришибла на месте. - Неужели нельзя смотреть куда идете? Или Вам кажется, что Вас все сами обойдут? Закрыв сумку и водрузив ее на плечо, Лизабет поднялась с земли, слегка поморщившись, когда колено отозвалось острой болью. Развернувшись, девушка закурила и дальше отправилась по направлению к своему чердаку. Очень хотелось проснуться. Фолькер: Фолькеру в машине показалось очень неуютно. Даже выемки для рук в наручниках, столь заботливо предусмотренные в машине, не давали комфорта. Оказавшись в машине и немножко придя в себя, ученый стал громко возмущаться своей судьбе, а когда вербальные методы не подействовали, в ход пошли и физические аргументы. Вот тут-то хваленые американские специалисты и проштрафились - все созданное для комфорта подконвойного было вполне приемлимым для скромных и послушных американцев, которые привыкли "работать" через суд, но не для русского человека. После первого же удара ногой стенка, разделяющая пассажира и водителя, ушла под сидение этого самого водителя. Еще один удар ногой, и эта самая стенка ушла далеко вперед, под ноги этому самому водителю. Третий удар сломал прозрачную верхнюю перегородку и саданул по левой части затылка незадачливого сержанта. Миша уже не осознавал, что делает, жажда отомстить затмила разум... Как Зона меняет... Раньше бы и не среагировал, а тут что творю... В конце концов, последнего удара не сдержала и хлипкая дверца полицейского джипа. На прощание ударив своего похитителя коленом по почкам прямо через сидение, ученый на ходу выпрыгнул из потерявшей управление машины, которая продолжила свой путь вдоль улицы, насквозь пересекающей городок. В руках что-то хрустнуло, когда Ворон приземлился на пятую точку, глаза соединила большая цветная сетка, а плечевые суставы неожиданно приобрели угловатую форму и вытянулись вперед. Вывих плеча, может что-то похуже... Последние мысли в темнеющем сознании слиплись, словно пельмени. Мастер Игры: Улица,которой двигалась машина с оглушенным водителем и раненым сержантом, была длинной и немноголюдной.В полуденный зной ее обитатели предпочитали лишний раз не высовываться из охлаждаемых кондиционерами помещений.Поэтому свидетелей происшествия не было,если,конечно,не принимать в расчет странную парочку:совсем юного парнишку с тубусом в руках и девушку с сумкой.Они явно только что закончили разговор"на повышенных тонах.В тот момент,когда Михаил выкатился на асфальт,она неторопливо шла вперед,не оборачиваясь на паренька и покуривая на ходу.Юноша же сделал было несколько шагов вслед за ней,но замер,когда из проехавшей мимо девушки машины выпал пассажир,и остался лежать на проезжей части.Не узнать своего "работодателя"Клаус не мог.Так же,как и не мог в одиночку утащить куда-то недвижное тело.Стоило позвать на помощь девушку-тем более,что она обернулась на раздавшийся позади нее шум. Лизабет Морр: Лизабет не могла поверить своим глазам. Из проезжающей мимо патрульной машины выпал ее вчерашний знакомый. Мельком глянув на машину, ученая заметила оглушенного водителя, уткнувшегося лицом в руль. Юноша с тубусом и девушка с сумкой практически одновременно подбежали к выпавшему. Попытки привести Фолькера в сознание не увенчались успехом, так что надо было его куда-то отнести. "К этой мегере идти нельзя, она наверняка дома и печет свои каменные плюшки.. Куда же? Куда?.. Может, к той бабушке, что я с утра встретила? Я ведь даже имени ее не знаю, да и это будет редкой наглостью. А, плевать, от того, что я это сделаю, день более безумным не станет. Но одна я его не дотащу, это точно.." Морр посмотрела на паренька, в шоке стоявшего над телом, видимо, и ему Ворон был знаком. - Что стоишь? Помоги чтоли дотащить его куда-нибудь.. Подхватив Михаила, они втроем побрели по хармонтским улицам, периодически останавливаясь, чтобы перевести дух. Брошенная сигарета тлела на неровной дороге. Солнце грело так, что над асфальтом поднимался еле видный пар. Наверное, только такая погода может совмещаться с подобными событиями. -> Бабушкина квартирка бабушка Репейник: ------------- из локации "бабушкина квартирка" ---------------- Розалина дожидалась своего сопровождаемого у крыльца. На её счастье местные сплетницы разошлись по домам - не хватало ещё разговоров, перевирающих и искажающих события, а такие разговоры возникали неизбежно, стоило только старухам найти тему для обсуждения. Вечерело. Солнце было ещё довольно высоко над горизонтом, но возвращаться пожилой женщине всё же пришлось бы в потёмках, а если не поторопиться, то и средь ночи. Со стороны выхода из подъезда послышался гулкий стук и звук закрывшейся двери, а потом и быстрые шаги. Ещё через миг Эфраим был уже на крыльце, размашисто шагая и напевая себе под нос что-то неразборчивое. Похоже, он был готов идти куда угодно, лишь бы не стоять. Бабушка прикинула самый короткий путь до старого кладбища и, когда молодой человек подошел ближе, без суеты, но довольно бодро двинулась в сторону ближайшего переулка. Маршрут был продуман таким образом, чтобы как можно реже появляться на главных улицах - не хватало еще, чтобы её знакомый наткнулся на своих "приятелей", так основательно его разукрасивших. Эфраим: /Бабушкина квартирка/ Казалось бы - два года в не самом большом городе штата вполне достаточный срок, чтобы исходить местность вдоль, поперек и даже по диагонали и вдумчиво изучить каждую трещину в асфальте покосившихся тротуаров Хармонта... И до сей поры Сойфер пребывал в святой уверенности, что город он знает. Что же, любым иллюзиям положен свой срок жизни. Прямо в этот момент в чудовищных судорогах погибала под перекрестным огнем неведомых задворок Хармонта иллюзия Эфраима о собственных георгафических познаниях. - Миссис Фисл, а это точно тот же самый город, в котором я сегодня утром проснулся? - поинтересовался Гешефт, вышагивая рядом с женщиной. - То есть не то чтобы я вам не доверяю или имею какие-то серьезные цорес1 со зрением, но до сего момента даже и не подозревал о наличии этих улиц и тем паче этих дорог... Впрочем, вопрос был риторическим. Старый недобрый Хармонт к вечеру вымирал, и чем темнее становилось небо над городом, тем меньше могло возникнуть подозрений в том, что он вообще обитаем. Посмотришь на карту Монтаны, даже подробную - да какой там, в сущности, город-то? Так, точечка, населенный пункт с переменным числом жителей, которое, число то есть, становится все меньше и меньше, поскольку естественную убыль населения приезжими охотниками до экзотики не покроешь, да и живут они чаще всего не так уж и долго... Маленькая точка, которую в скором времени уничтожит точка еще более незаметная - Зона. Место, где нет ничего ни от Б-га, ни от человека, и непостижима она во многом по той причине, что вряд ли это вообще надо постигать. Сойфер вынырнул из глубин собственных философских умопостроений. - Миссис Фисл, а вы в Хармонте давно живете? 1цорес, идиш - в данном контексте "проблема" бабушка Репейник: Сворачивая через проход между домами на параллельную улицу, бабушка занималась необходимыми пояснениями. - Город тот же самый, сынок, можешь не сомневаться. Любой город, неверное, покажется незнакомым, если по задворкам пройтись. Много можно увидеть интересного и неожиданного. Город - он ведь из лицевой части и изнанки состоит. Люди чаще то, что на виду, замечают: главные улицы, парки, большие красивые дома... И мало кому хочется по переулкам бродить. А зря. В переулках ведь столько интересного можно обнаружить. За разговором спутники миновали несколько двухэтажных домов, выглядевших почти нежилыми - только в некоторых окнах виднелись занавески и цветы на подоконниках. От этой картины веяло тихой безнадёжностью. - В Хармонте-то? Давно живу. Всю жизнь. Потому и знаю его так хорошо. Я ж ведь учительницей работала. Учеников много и за всеми присмотр нужен. Так город и узнала. - Старушка заприметила большое красно-кирпичное здание характерного вида, - А вот и школа, в которой я работала. Слышала, что её закрыли пару лет назад - учеников мало. Теперь в другом здании занимаются, поменьше. Эфраим: Эфраим даже не успел поставить мысленный памятник собственной проницательности относительно профессии бабушки Репейник, как в кармане настырно взвыл телефон, напоминая Сойферу, что Зона - Зоной, Хармонт - Хармонтом, а где-то за океаном есть маленькая деревня Израиловка, где по его забубеной головушке плачет хорошо вымоченная ментальная розга... Звонила мама - в этом Гешефт не сомневался. В его мобильный было вбито немало контактов, но гудок заводской сирены был навсегда закреплен за госпожой Сойфер, даже невзирая на то, что говорила мама Эфраима как правило не очень громко и даже интонационно не заходила за пределы трех октав. - Шалом1, мамелэ2... - обреченно изрек Гешефт в трубку и в следующие пятнадцать минут не самого дешевого роуминга заинтересованный зритель мог бы наблюдать на лице посредника такую гамму чувств и эмоций, на которые способны далеко не все маститые актеры. - Мама, а почему на английском? Мама, ЗАЧЕМ тебе учить английский?! В гости? Тебе здесь не понравится. Потому что тебе вообще нигде не нравится. Нет, мама, здесь нет антисемитов. Нет, я не вру. Мамочка, поверь, в радиусе ста километров вокруг - ни одного зарегистрированного антисемита. - Гешефт покосился на всякий случай на миссис Фисл, но, к величайшему разочарованию Тамар Сойфер хармонтская персионерке на имела на плече повязки со свастикой, да и в ее квартире Эфраим не обнаружил абажура из человеческой кожи. - И лицензий на отстрел евреев здесь тоже не выдают. Да, ты таки удивишься, но это цивилизованная страна... А при чем тут моя свадьба? Мама, род Сойферов уже никак не прервется. Мама, Мэнахэм женат уже три года, у тебя есть два внука и скоро будет третий. Нет, хоть это и цивилизованная страна, но приличной еврейской девушки в пределах досягаемости не водится. Мама, я прошу тебя! Здесь нет синагоги потому, что здесь, очевидно, нет религиозных евреев. Нет, это не потому что местные власти раньше работали в Аушвице... И их родители тоже там не работали. Если хочешь знать, большая часть населения даже не в курсе, что это такое. Нет, мама, это не потому, что они антисемиты. - Эфраим приобрел помидорный оттенок и понял, что его репутация в глазах миссис Фисл находится теперь ниже канализации. - Что? Да. Да, я помню Мейталь Шварц. Побойся Б-га, мамелэ, ей шестнадцать лет! Хорошо. Конечно. Торжественно обещаю и клянусь, что когда ей исполнится восемнадцать я вернусь домой, женюсь на ней и ты получишь полное право жить спокойно. Мамелэ, я внимательно тебя слушаю, просто у меня нет ни малейшего желания, чтобы ты спокойно умирала. Тьфу! Я не в том смысле... Дома все в порядке? Нет, это не арабы-смерники, это кто-то стучит арматурой по асфальту. Далеко. Я не знаю, зачем он это делает, но наверняка какая-то мотивация есть. Мамелэ! Пожалуйста, я сейчас немного занят, я тебе в ближайшее время перезвоню и ты мне выскажешь все, что накипело... Нет, ты не права и я тебя очень люблю и ты сама это прекрасно знаешь. Все. Всех целую. Да, я помню, как вы все выглядите, мама, это незабываемое зрелище стоит у меня перед глазами круглосуточно. Да. Нет. Мама, ДО СВИДАНИЯ! Эфраим еще с полминуты ошарашенно смотрел на утихшую трубку. После разговоров с матерью у него оставалось такое же ощущение, как после марш-броска с полной выкладкой - отчасти из-за количества вопросов, на которые приходилось отвечать, отчасти из-за выданной сверхценной информации, которую следовало обмозговать. Впрочем, насчет второго пункта сейчас все было намного проще. Гешефт подозревал, что времени на размышления о тщете всего сущего и прочих прелестях подлунного мира у него будет немало, если, конечно, он ухитрится не подохнуть в Зоне на первых же ста метрах. А таковую возможность тоже не следовало отметать. - Простите, миссис Фисл. Я тут немного... отвлекся, да. И, кажется, совсем дезориентировался. Мы сейчас где? 1Шалом, иврит - здравствуй; 2Мамелэ, идиш - мамочка; бабушка Репейник: За разговором Эфраим ускорился настолько, что бабушке приходилось почти бежать, чтобы успеть за этим длинноногим молодым человеком. Телефонный разговор получался довольно нервным и эмоциональным, поэтому Розалина не осуждала идущего рядом с ней за подобную реакцию. Надо отдать должное, держался он стойко и на крик не перешел. На вопрос об их местонахождении старушка ответила не сразу. Сначала она внимательно огляделась, пришла к выводу, что направление верное и только потом заговорила. - Мы уже почти пришли. Минут через десять на месте будем. Вон, видишь, уже край города виднеется, - пожилая женщина указала рукой в том направлении, где дорога, вырвавшись из тесноты улицы, широкими изгибами уходила к видневшимся в отдалении деревьям. - Те деревья видишь? Вот возле них и кладбище, а там и Зона прямо за забором начинается. Раньше-то его не было, забора этого. Потом уж поставили, когда беда эта приключилась, ну, Посещение то есть. Да ты знаешь, наверное... Бабушка обернулась к своему спутнику и в этот момент заметила, что по дороге движутся несколько людей. Очень целеустремлённо движутся. Из-за дальности и резкого вечернего освещения было не очень понятно, кто именно там идет, но фигуры преследователей подозрительно напоминали мужские. Не останавливаясь, старушка обратилась к своему сопровождаемому. - Сынок, там какие-то люди следом идут. Не знаю кто это, но они мне не нравятся. Эфраим: Эфраим окончательно вынырнул из бездны размышлений о плохо исполняемом сыновнем долге и, близоруко прищурившись, посмотрел в указанном направлении. И, конечно же, расстроился окончательно и бесповоротно. - Мамочка приносит удачу. – натянуто улыбнувшись, сообщил он, обращаясь то ли к трубке, то ли к бабушке Репейник, то ли к себе самому. – Миссис Фисл, если вы по какой-то нелепой случайности до сего момента не знали, что такое еврейское счастье, то вашему неведенью осталось недолго. «И хорошо бы, если бы недолго не осталось мне», - добавил про себя Сойфер, никогда не переоценивавший возможностей одного человека, пусть и с армейским прошлым, против троих не слишком дружелюбных головорезов. Однако следовало что-то предпринять, и перед Гешефтом во всем своем удручающем колорите встала дилемма. Будь он один – вопросов бы не стало, Эфраим бы легко и без особенного напряжения смылся по направлению к Зоне. Но оставлять миссис Фисл, явно не горящую желанием участвовать в спринтерских забегах, в душевной компании людей, еще утром без всяких угрызений совести избивавших связанного человека было бы как-то уж совсем не по джентельменски, хотя джентельменом Сойфер себя не считал. В общем, не дилемма это была, а просто бесперспективняк. Головорезы тем временем приближались и даже не делали вид, что торопятся – очевидно, габариты совести перекупщика они оценили в правильном ключе. Конечно, можно было бы попытаться с ними поговорить, но беда заключалась в том, что: А) Гешефт не очень-то верил в способность криминальных шестерок к связной речи; Б) Еще меньше он верил, что они тащились за ним несколько кварталов для философского диалога о бренном металле и его отсутствии; В) Его научили не вступать с террористами ни в переговоры, ни в финансовые отношения. Так что Эфраим Ури Сойфер, двадцати лет от роду, собирался драться. - Миссис Фисл! Сейчас вы станете зрителем удивительного шоу «Кто хочет остаться в живых за бесплатно». Имена вышедших в финал пока неизвестны, поэтому очень вас прошу – если это таки буду не я, напишите в память обо мне книгу «Эфраим Сойфер, перекупщик». – он подмигнул женщине, искренне надеясь, что бабушка Репейник силы противников оценила верно и время, которое Гешефт сможет удерживать их внимание потратит с толком, то есть на скорейшее удаление от эпицентра битвы на рельсах. – Ну, за мной пришли, спасибо за вниманье, сейчас, наверно, будут убивать. Эй, ты! Дрек мут фэффер1! Спорим, в твоей практике еще не было драки с противником, у которого свободны руки? Произнеся последние фразы достаточно громко, чтобы шестерки услышали, Эфраим заложил руки за спину и двинулся в направлении неминуемой травмы. Предполагаемые виновники предполагаемой травмы не знали, что такое дрек мут фэффер, но небезосновательно подозревали, что ничего лестного. - Ты бы это… не выжучивался, Гешефт. Лавэ на бочку – и крути педали, пока не дали… - Ух ты! – Сойфер продолжал гнуть свою линию, неспешно приближаясь к бойцам тайного фронта и пытаясь сориентироваться в расстановке сил. – Я поражен, ты умеешь говорить. А на вид так не скажешь. Хвост давно отвалился? - Ща получишь. – коротко информировал говоривший от лица всех троих головорез; очевидно, в своей команде он был интеллектуальным лидером и уже успел немного разозлиться, чего, конечно, Сойфер и ждал: разозленный противник лишен хладнокровности и может сделать ошибку. Что дает шанс. Маленький такой, крошечный… Но все же. - Не надо меня пугать. – очень убедительно попросил Гешефт, цитируя дословно одного из старших офицеров. – Я и так всего боюсь. - Ась? – не ожидавший такого рода просьб интеллектуал на короткую долю секунды замешкался и не сообразил, что богатенький буратинка, по неведомым причинам не желавший расставаться со своими кровными, подошел слишком близко. За что и поплатился. Сойфер никогда не был особенно хорошим бойцом в рукопашном бою, но все-таки чему-то его научили и школьные годы, и юношеские пьянки, и армейские тренировки. По крайней мере он знал свои слабые и сильные места. Удар левой в подбородок относился ко второй категории. Дальше бы сторонний наблюдатель и слушатель не получил бы никакого удовольствия – дрались все четверо молча, умело, не растрачивая дыхания и шансов у Сойфера было, объективно, чуть меньше нуля, несмотря на общую выносливость и неплохое умение уворачиваться по крайней мере от тех ударов, которые могли отправить его в нокаут. Но судьба, очевидно, решила все по-своему. А может не судьба, может – Б-г, которого не было в Зоне, но вполне себе было вне ее и которому Эфраим в краткие моменты прояснения сознания не переставал молиться на всех известных языках, но преимущественно – на лошенкоидеш2. Один из головорезов внезапно выхватил нож, и «интеллектуальный лидер», заметив этот маневр, явно не вдохновился: очевидно, на повестке дня убийства не стояло, так – тяжкие телесные, чтобы в голове многомудрого носатого Гешефта все сразу встало на свои места. И лидер допустил ошибку, еще более глупую, чем подпускание Сойфера на достаточное для удара расстояние – он скомандовал «Стой». То есть в других выражениях, конечно, но с тем же общим смыслом. И возникшей заминкой Гешефт не преминул воспользоваться, даже еще не осознав, что делает. У него в руках было чужое оружие, еще секунду назад нацеленное на его горло, в шаге от него стоял опасный противник, и тело намного опередило разум, чего во вменяемом состоянии Эфраим ему не позволял. «Интеллектуальный лидер» хрипел недолго – с перерезанной сонной артерией долго не похрипишь, это проверено множеством опытов. Шестерки застыли; сценарий явно вышел за рамки заученного текста. - Тебе шандец, малый. – сообщил один из них ошарашенному Сойферу. – Теперь тебе точно шандец. - Согласен… - медленно кивнул Эфраим, прикидывая расстояние между собой и бойцами. – Только если вы оба сейчас не с…валите в дальние дали – он таки наступит вам намного раньше. Баста, телепузики. – Сойфер улыбнулся с настолько счастливым видом, что мало кто бы принял это за крайнюю степень паники человека, впервые в жизни совершившего что-то действительно непоправимое. Видимо, смотрелось это жутко и достаточно убедительно. По крайней мере шестерки уверовали, что противник им достался достаточно серьезный, раз уж замочил без особенного напряжения их главного. Они медленно сделали шаг назад. - Тебе шандец. За тобой придут, Гешефт. Пиши завещание. И противника не стало. Уже через полминуты на улице было совершенно пусто, если не считать безжизненного тела в луже крови, пожилой хрупкой дамы и перемазанного в чужой и собственной крови молодого мужчины, недоуменно смотрящего на собственные руки. - Вот оно, значит, как… - Эфраим оторвался от созерцания собственных конечностей и растерянно посмотрел на миссис Фисл. – Вы в порядке? 1Дрек мут фэффер, идиш - дерьмо с перцем; 2Лошенкоидеш, идиш - иврит (букв. священный язык) бабушка Репейник: Все события, произошедшие после замечания о преследовании, представились бабушке как непрерывный вихрь. Только что молодой человек обратился к ней с не очень-то и обнадеживающей просьбой - и вот он уже стоит весь перемазанный в крови над телом поверженного противника. А то, что было между этими двумя сценами, Розалина не смогла бы отчётливо вспомнить, даже если бы очень постаралась. Мелькание конечностей, выкрики и прочее не складывались в цельную картинку, однако фраза, брошенная в адрес Эфраима одним из "плохих людей", прозвучала вполне отчётливо и ничего хорошего она не обещала. Самым мудрым решением было бы продолжить путь в первоначальном направлении - преследователи не из тех людей, которые сунутся в Зону, а если и сунутся, долго им там не протянуть. За себя старушка не переживала. Ну кто свяжется со "старой кошелкой", из которой только что песок не сыплется? Вот о спутнике стоило позаботиться, ведь если преследователи вернутся, это может плохо кончиться. - Пойдём, сынок, не нужно здесь задерживаться. Ни к чему. - На лежащее в пыли тело она старалась не смотреть. Бабушка убеждала себя, что это грустное стечение обстоятельств и что нападавшие - ОЧЕНЬ плохие люди... Но ведь люди! Так ничего и не решив для себя, бабушка двинулась дальше в сторону старого кладбища, очень надеясь на то, что её спутник пойдёт следом. Эфраим: - Зря вы тут остались, миссис Фисл. - мрачно сообщил Эфраим, автоматически вытирая ладони о штормовку, от чего ни штормовка, ни руки Гешефта, естественно, не стали более чистыми. - Они могли вас запомнить. А пытаться им что-то объяснять - дело бесполезное, я пробовал... В голове всплыли рассказы отца, который, конечно, как и любой стоматолог представителями прочих медицинских специальностей считался недоврачом, но тем не менее хорошо себе представлял законы функционирования человеческого организма и за пределами ротовой полости. Поразмыслив, Эфраим решил, что у него шоковая реакция, выразившаяся в усилении процессов торможения в центральной нервной системе - иначе как бы можно было объяснить тот факт, что он, в принципе тихий и интеллигентный еврейский мальчик, почти архетипичный, только что собственными руками убил человека и никаких особенных чувств по этому поводу не испытывает, кроме, разве что, некоторой растерянности да нездорового интереса на тему "А дальше что?" - Ладно, лишний месяц в гееноме лишним никогда не будет, - с изрядной долей скепсиса произнес Гешефт. "А чем, собственно, Зона хуже геенома? Вот что такого там может быть, чего не может быть за периметром хармонтской аномалии?.." Прежние опыты хождения в Зоне услужливо подсказывали, что очень даже может быть, что ничем гееному этого расчудесного места не переплюнуть, хоть обнарушайся заповедей. "Герой! Победитель, елки-палки! Архетип ходячий. С тобой рядом пожилой человек, по твоей непосредственной вине вляпавшийся в феерические фекалии. Очнись, Гешефт, надо что-то делать, а не самоанализом заниматься." - Миссис Фисл... давайте сделаем так. Вы сейчас пойдете в направлении какой-нибудь оживленной улицы, возьмете такси и поедете... ну, к знакомым, скажем. Одной вам сейчас лучше не оставаться. А еще лучше - прямиком в полицию, сдавать меня и моих добрых друзей со всеми потрохами, тогда свидетельская защита обеспечена. Я, когда из Зоны вернусь - выкручусь. А на данный момент вам надо позаботиться о себе... Хотя бы ради сына. Места начинались смутно знакомые, насколько Гешефт вообще мог на данный момент соображать. И более всего его интересовало, когда же наступит великий психологический откат и в чем конкретно он будет выражаться. И впервые за годы, проведенные вдали от дома Эфраим Ури Сойфер понял, насколько он не на своем месте. бабушка Репейник: Бабушка внимательно выслушала предложение Эфраима и призадумалась. Мысль про обращение в полицию была хорошая. Наверное, так и сделаю. Чем ещё можно помочь этому хорошему хорошему человеку? Расскажу всё как было. Только... да. Не стоит говорить про то, куда он собрался. Но обещание довести молодого человека до старого кладбища - это Обещание. А уж обратно-то Розалина доберётся, можете не сомневаться! - Сынок, давай я тебя всё-таки провожу. Здесь недалеко осталось, но мне спокойнее, если я буду знать, что у тебя всё в порядке. А потом и обратно потихоньку пойду. Здесь осторожнее надо - место неспокойное, патрули полицейские, бывает, ходят. Ты, если заметишь что, с дороги-то уходи, а я их отвлекать буду. Ты и проберёшься потихоньку мимо. Больше одного патруля здесь обычно не бывает. Старушке так понравился придуманный ею План, что она вознамерилась во что бы то ни стало воплотить его при случае в жизнь, тем более, что представлялась возможность "убить одним выстрелом сразу двух зайцев", то-есть помочь Эфраиму скрыться и сообщить полицейским о происшествии на дороге. Эфраим: "Железобетонная бабушка" - решил про себя Эфраим, уважительно косясь на миссис Фисл. Он и среди относительно молодых женщин немногих мог бы назвать, кто столь же спокойно бы отреагировал на "море крови и горы трупов" в непосредственной близости от собственной персоны, а что уж говорить о пожилой даме, большую часть своей жизни не видевшую ничего страшнее перемазанных чернилами школьников. Но спорить он не решился - времени было очень немного, кто знал, когда могли нагрянуть в хармонтские трущобы очередные полицейские патрули, а вот сейчас попадаться им на глаза было бы совершенной глупостью. Просиживать штаны в СИЗО без четкой уверенности в решении дела в свою пользу Гешефту совсем не улыбалось. К тому же... К тому же бывают ситуации, в которых вообще никто и ни с кем не спорит. Поэтому Сойфер кивнул и, оставив тщетные попытки оттереть с рук успевшую засохнуть кровь, двинулся по направлению к кладбищу, правда уже без былой прыти. "Переговорщики" все-таки добились недостигнутой при утренней беседе цели, и Эфраим сильно подозревал у себя отсутствие целостности ребер. Но при складывающейся ситуации это определенно было не самым страшным событием. /Зона. Старое кладбище/ бабушка Репейник: Устного согласия со стороны молодого человека не последовало, но по виду его было понятно, что к бабушкиному предложению он отнёсся положительно. Пожилая женщина продолжила свой путь по краю пыльной дороги, не забывая при этом внимательно осматривать окрестности. Все "любимые" места патрулей за прошедшие три года она выучила практически наизусть, а потому шла довольно уверенно, сбавляя шаг только в наиболее подозрительных местах. Эфраиму в такие моменты старушка давала рукой знак немного поотстать. Так, на всякий случай. ---------------> Зона. Старое кладбище. |
Художественная галерея
- 25. 4. 09
- Открывается наша галерея, вскоре появятся новые разделы, новые картины, каждое произведение искусства подписано, удачного путешествия в мире искусства.